Лечение заболеваний, реабилитация после травм и операций опорно-двигательного аппарата:
-
контрактуры суставов, остеоартроз - коксартроз, гонартроз и пр., артрит, остеохондроз, протрузии и грыжи межпозвоночных дисков
Лечение заболеваний нервной системы:
-
неврит (нейропатия), невралгия, радикулит, плексит, ганглионит, инсульт, рассеянный склероз, мигрень, головные боли напряжения, вегетативная дисфункция (вегетососудистая дистония), нарушения сна, неврастения и другие неврозы
Лечение заболеваний ЖКТ и системы пищеварения:
-
гастрит, язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки, рефлюкс-эзофагит, холецистит, желчнокаменная болезнь, заболевания печени и поджелудочной железы, дисбактериоз, запор и пр. нарушения дефекации, колит и другие заболевания кишечника, интоксикации
Лечение заболеваний органов дыхания:
-
бронхит, воспаление легких, бронхиальная астма, бронхоэктатическая болезнь, ринит, гайморит, ларингит, фарингит, хронический кашель
Лечение заболеваний мочеполовой системы:
-
цистит, пиелонефрит, простатит, воспаления яичников, эректильная дисфункция, мочекаменная болезнь, подагра
Лечение эндокринных заболеваний:
-
диабет, ожирение, мастопатия, заболевания щитовидной железы, надпочечников, снижение иммунитета
Лечение заболеваний сердечно-сосудистой системы:
-
гипертоническая болезнь, инфаркт миокарда, болезни сердца, атеросклероз, венозная недостаточность, варикозное расширение вен, геморрой
Лечение заболеваний кожи:
-
нейродермит, экзема
 
Психотерапия, коррекция и профилактика эмоциональных, когнитивных и поведенческих расстройств
-
Депрессии
-
Истерии
-
Страхи
-
Навязчивые состояния
-
Импульсивность
-
Зависимости
-
Характерологические проблемы (тревожность, мнительность, конфликтность, нерешительность, неуверенность, ригидность, "зацикленность" и др.)
-
Проблемы социальных взаимоотношений (супружеских, детско-родительских, партнерских, служебно-иерархических, взаимоотношений в коллективе)
Познание, самопознание, развитие личности
-
Вопросы идеологии человеческого существования
-
Философия отношений человека и среды, космологичность человеческого Бытия
-
Вопросы формирования и развития мировоззрения, мировзаимоотношения и миропонимания
   
 

Мануальный подход
-
Мануальная терапия
-
Массаж
-
ПИР (постизометрическая релаксация)
Рефлексотерапия
-
Корпоральная иглорефлексотерапия
-
СУ-ДЖОК терапия (корейская акупунктура)
-
Аурикулопунктура (акупунктура по ушной раковине)
-
Игольчатые аппликации
-
Цзю-терапия (полынные прогревания)
Медикаментозный подход
-
Гомеопатия
-
Фитотерапия
-
Добавочная терапия (БАД, витамины, микроэлементы)
Оздоровительный (комплексно-антистрессовый подход)
-
Лечебная физкультура
-
Коррекция питания
-
Коррекция образа жизни (режима труда и отдыха)
-
Закаливание
-
Физкультурно-оздоровительные нагрузки
  -
-
-

-
-
Плавание
Бег
Мышечно-суставная гимнастика
Йога
Цигун
Физиотерапия
-
Терапия магнитным полем
-
Электрофорезы
-
Гипертермические ванны
Психотерапия
-
Телесно-ориентированная психотерапия (ТОП)
.
-
Когнитивно-поведенческая терапия
.
-
Психоаналитическая терапия
.
-
НЛП (нейролингвистическое программирование)
.
-
Системная семейная терапия
.
-
Бихевиоральная психотерапия
.
-
Краткосрочная терапия, ориентированная на решение (BSFT)
-
Экзистенциальная психотерапия
Астрологический подход
-
астрологические консультации по личностным, профессиональным, семейным, финансовым вопросам и проблемам

 

 

 

НА ГЛАВНУЮ

«Знаю я, что в той стране не будет
Этих нив, златящихся во мгле.
Оттого и дороги мне люди,
Что живут со мною на земле.»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . С. Есенин

 

График приемов и консультаций:

Пн     10.30 – 22.00
Вт     10.30 – 22.00
Ср     10.30 – 22.00
Чт     10.30 – 22.00
Пт     10.30 – 22.00

Сб, Вс
и
праздничные дни – выходной

Консультации по телефону
проводятся:

ПО РАБОЧИМ ДНЯМ
В ПРИЕМНЫЕ ЧАСЫ

Обратная связь
freerider64@rambler.ru
+7(903) 108-84-98
Skype-Логин: black-yellowdragon

«Спрашивай - ибо познаешь, не спрашивай - научишься думать...»

Даосский афоризм


«О профилактике.

…Сохранение порядка, а не исправление беспорядка, является принципом мудрецов. Лечить заболевание после того, как оно возникло, всё равно, что копать колодец, когда захотелось пить, или ковать оружие, когда началась война».
(Из руководства по чжень-цзю терапии.)


"Коли доктор сыт-больному легче..."
( из к/ф "Формула любви")

"...Что с человеком ни делай, он продолжает неуклонно ползти на кладбище".

. . . . . . . . . . . . . . . . М.М.Жванецкий


ALIIS INSERVIENDO CONSUMOR. ALIIS LUCENS UROR.
(лат.)
– «Служа другим, себя трачу, светя другим, сгораю».

Предложил в качестве девиза медицины Ван Тульпиус,         голландский врач, ХVII век.    

OPTIMUM MEDICAMENTUM QUIES EST. (лат.) - «Лучшее лекарство - покой (спокойствие)»..

Авл Корнелий Цельс

MEDICUS AMICUS ET SERVUS AEGROTORUM EST. (лат.) 
"Врач - друг и слуга больных"

 

 


Страница 1   Страница 2   Страница 3   Страница 4

 

Тинь 2015. Жизнь как песня

Приезд. 7 февраля, суббота.

«Форд Гэлакси» от такси «Nexi» доставил нас в Домодедово. Никогда с таким комфортом мы еще не добирались с нашим, всегда объемным, скарбом до аэропорта. Полной неожиданностью явился самолет, заполненный пассажирами только на одну треть. Так… стало быть, соотечественники «зажали деньги в чулках» и перестали настолько любить катание во Французских Альпах, багеты, вино, сыры, чтобы на это потратить «все, что нажито непосильным трудом»…  Кстати, наш обратный рейс из Шамбери в Москву прекратил свое существование незадолго до нашего отлета, о чем нас уведомил туроператор, – по всей вероятности, именно из-за своей нерентабельности. Поэтому через 2 недели трансферный автобус для возвращения в родные пенаты доставит нас не в привычный Шамбери, а в итальянский Турин. Но это будет только через 2 недели.
В автобусе я приобретаю у гида ваучер на скипасс, который надо будет предъявить в кассе. Скипасс на 13 дней обходится мне в 476 европейских рублей, что ценятся в нашем «королевстве» в текущем году весьма недешево. Хотя вопрос цены, как и ценность всего остального на белом свете, – вопрос предельно относительный. «Человек – мера всех вещей», как говаривал «старик» Протагор. Скидка на скипасс при покупке у гида составила всего 5 евро. Пустячок, но 5 евро – это бутылка приличного французского вина.
Дорога от аэропорта до Тиня в этом году отличалась только большим количеством снега там, где обычно зеленела травка. Что ж, это неплохо, значит, на склонах гор снега будет достаточно. Наши апартаменты в Тинь Ле Лак расположены в этом году в доме, крайнем к «поляне», практически в 20 метрах от подъемника Палафур, где сразу же можно плюхнуться в кресла, поднимающие наверх.

До гондол подъемника Аэроски – 60 метров. Чудно, чудно… Получаем ключи и белье, поднимаемся на 10 этаж, входим в номер с большой комнатой и окном во всю стену во французском стиле. Балкон отнюдь не фешенебельный – ограждение отделано некрашеной, посеревшей, плохо отшлифованной древесиной. У нас в России таковы заборы в глухих деревнях. Французская галантность, изысканность и хороший вкус – это миф, который уже давно несостоятелен. Как и миф о надежности немецкой продукции, или американской свободе и пр. То, что король, как и в известной сказке, голый, – видно всем. Но опять-таки, как в упомянутом сюжете, утверждать очевидное способны явно не все.
А вот сыры, вино и катание в Альпах вполне чудесны. Так что «котлеты – отдельно, мухи – отдельно», по как всегда меткому афоризму и руководству к действию нашего «Верховного». На окнах номера – тяжелые плотные шторы.  Потолки довольно низкие – около 2.10 м. Кухня-студия с барной стойкой и большим столом, холодильник, печка СВЧ, посудомойка, чайник и кое-какой, не особо шикарный, набор посуды. На стене – телевизор с исключительно французскими каналами и картина в стиле импрессионистов.

Спальня включает в себя 2 дивана. В прихожей 2 откидные кровати в 2 яруса – наш номер считается четырехместным. И как на них спать? Ибо если их откинуть, то в туалет или к входной двери не пройти. Батарея для обогрева пространства – большой, вертикальный нерегулируемый радиатор центрального отопления, до потолка. В ванной полотенцесушитель отсутствует, как и занавеска от брызг. Поэтому мыться в душе неудобно – вся вода на полу. Полотенца для ног в комплект не входят, пришлось бросать на пол полотенца для рук. Жлобство французов, конечно, уступает тому же качеству у поляков, ибо последних в этом вопросе превзойти не способен никто, но явно приближается к этой отметке. Горячая вода вроде есть и не заканчивается. Постельное белье не по размеру. Но вид из окна искупает все – он притягивает глаз и днем, и ночью… завораживает и мешает переключаться на что-то более насущное. Только ради этого стоило потратить кучу денег и две недели жизни, чтобы застыть и наблюдать… стоять и смотреть… сидеть и смотреть… лежать и смотреть… растворяясь в этом бесстрастном пространстве желтого солнца, голубого неба, белого снега на массивных, могучих каменных образованиях с редкими вкраплениями обнажившихся камней и цепляющихся корнями за склон и жизнь редких деревьев…

Да, и еще: в нашей гостинице, чтобы подняться в лифте, необходимо воспользоваться специальным магнитным ключом, приложив его к гнезду дважды: сначала перед тем, как нажать кнопку вызова, а затем еще и в кабине лифта. Иначе до этажа не добраться; а уж если добрался каким-то чудом, то вниз не спуститься. Вроде как беспрецедентные меры безопасности для проживающих. В здании гостиницы имеются банкомат, горнолыжная школа, супермаркет, прокат инвентаря, спортивный магазин, пиццерия и даже кафе. Что ж, это удобно…

День первый. 8 февраля, воскресенье.

По привычке никуда не спешить, мы отсыпаемся после вчерашней утомительной дороги и не бежим сломя голову на подъемник. Не надо быть жадным до жизни и стремиться поглощать и поглощать ее – наесться, напиться, натворить, накататься… Жадность отбивает вкус жизни и ценность событий. Пересолив и переперчив блюдо, мы его просто испортим; так и со всем остальным.
Раздвинув тяжелые шторы, я впускаю в комнату солнечное утро и стремительно нагревающийся на солнце свежий горный воздух. А после гимнастики и бодрящих водяных струй из душа можно приготовить чашечку кофе, налить в него по вкусу некоторое количество коньяка «Курвуазье» и, неспешно отпивая горячий во всех смыслах, черный, дымящийся ароматный напиток, погрузиться в медитативную нирвану и смотреть на вид из окна, на озеро и горную панораму Toviere, La Grand Motte и La Grand Casse. «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии». Уже можно даже и не кататься… Но катание – это про другое. Другие чувства, другие ощущения, другая близость… Важно, чтобы одно не мешало другому. В моем понимании – в этом и заключается смысл гармонии, когда одни элементы жизни не мешают, не заслоняют и не конкурируют с другими. А впрочем, это – поле для дискуссий.

После завтрака определяемся с планами. Девочки сегодня пропускают катание и идут в магазин, а я решаю размяться и «погулять» по Альпам – людей посмотреть, себя показать. «Выйду на улицу, гляну на село, девки гуляют, и мне весело»…  На -1 этаже расположено лыжехранилище с кодовым замком (код меняют каждую неделю) и удобный выход на улицу прямо к подъемнику. В кассе обмениваю ваучер на скипасс. Девушка меня фотографирует, предупреждая, что фото теперь хранится в базе, и при прохождении турникета будет происходить идентификация – сличение лица проходящего с лицом, зарегистрированным при покупке скипасса. Это позволяет выявить «ловкачей», пытающихся компанией кататься по одному скипассу.
Первое новшество: подъемник «Aeroski» ныне называется «Tovier». Изменения не только в этом – на подъемнике заменили и гондолы, теперь они более удобные: в предыдущих можно было только стоять, а теперь здесь полноценные сидячие места на 8 человек. Сначала решаю посмотреть – как обстоят дела в моем любимом Валь Кларете. Иду туда по синей длинной Hemri. Людей неожиданно мало, и я, практически в одиночестве, закладываю дуги разной ширины, играя ногами, ритмом и скоростью. Покрытие на трассе одно из самых лучших на мой вкус – очень плотный, жесткий, хрустящий при кантовании, снег, но не лед. В Кларете пробую себя на скоростной и длинной Duble M. Катание по ней все так же дарит отличные впечатления от спуска в мощной агрессивной манере, а тело и голова все так же пока послушны и позволяют подойти к пределу возможного – того, что можно выжать из тренированных и хорошо обученных мускулов. «Он рвет на себя, и нагрузки – вдвойне, эх, тоже мне, летчик-ас!.. Но снова приходится слушаться мне…»  Скорость и разумный риск позволяют мне чувствовать себя более живым. «И жизнь хороша, хороша вдвойне, коль ей рисковать умеешь»… Но это не самое главное. У меня есть ощущение биомеханической «правильности» движения, основанное на ощущении и понимании его эстетики, удовольствие от техники исполнения и способности полноценно его осуществить. В этом смысле я не только «гусар-рубака», но еще и «технарь-эстет». Просто мощно и быстро меня не устроит. Но тут, как говорится, «у каждого свои недостатки».

Снова наверх. У меня появилась шальная мысль – осуществить подъем и затем спуститься с Grand Motte.  Ибо ясный день и отсутствие народа этому способствуют. Правда, это не очень разумно – в первый же день в горах подниматься столь высоко: может и дыхания не хватать, и голова начать кружиться. Но я рискну.
Поднимаюсь к площадке, с которой стартует громадный «вагон» на Grand Motte. Здесь сильно дует и довольно холодно. Однако подъем на Grand Motte оказывается закрыт… Ну, может, оно и к лучшему. Я оглядываю панораму. Солнце, вершины, снег и ветер играют причудливую мелодию стихий.  «Мы с тобой одной крови» – теперь и моя уникальная мимолетная партия звучит в этом монументальном ансамбле. Именно скоротечность и своеобразие человеческой жизни придают ей прелесть и уникальность. Так что пользуйтесь моментом, французские Альпы, стоять так близко рядом со мной. Ведь я скоро уйду от Вас, через какие-то две недели. Да и, собственно, через не очень продолжительное время исчезну не только с Ваших склонов, но и вообще с Земли, превратясь в прах. Человеческая жизнь коротка, и никто не знает, когда и как она оборвется… А потом исчезнете и Вы – Альпы, Солнце, Земля… Только, по всей вероятности, не так быстро, как я. Но пока мы вместе.

После спуска до «поляны» Валь Кларета меня ждет последовательный подъем на креслах Tichot и Grattalu. Прохожу несколько раз по синей Grattalu. Я люблю эту незатейливую, ровную, с постоянным углом уклона, широкую трассу.  Очень часто ее используют новички для обучения, а мне она нравится тем, что по ней замечательно идти радикальным карвингом, имея возможность в повороте почти положить корпус на склон. Как же чудесно, когда на склоне, помимо тебя, еще только пара людей. Вот уж повезло, так повезло! Так, а теперь разок вниз по горнолыжному стадиону, кидая тело из стороны в сторону мощными поворотами, «кладя» колени низко к склону... Супер!!! И еще… И еще… Вот это да!
А не посмотреть ли мне, что там происходит на склонах в Ле Лаке? Ухожу туда по синей Lac. Трасса хороша для катания, но обычно на ней мешаются «чайники, пасущиеся стадами». Сегодня – никого. «Так… это я удачно зашел». Медленно-медленно, по-черепашьи, ползут вверх кресла подъемника Grand Huit – и это чудесно, ибо солнце, что называется, жарит, а окружающие подъемник горы стоят «чашей», закрывая все, что находится внутри, от ветра. Организм просто расцветает, пользуясь моментом прорванной блокады солнечных лучей, столь обычной для долгой, унылой, беспросветной и вялотекущей московской зимы.  После подъема скатываюсь к подъемнику Aiguille Percee. Балую себя красной Cyclamen 2 раза. Балую, потому что этот южный склон часто «сдирают» до камней и льда, а сейчас ничего похожего.  
Возвращаюсь в Кларет через Merles до Les Lanches. Силы вроде есть, и я хочу предпринять еще одну попытку подняться на Grand Motte – может, его открыли. Поднимаюсь до верха – и снова неудача: Grand Motte все так же закрыт, как и в начале дня. Ну, не судьба.
Пора, однако, домой, а то завтра буду ходить весь день как побитый. Двигаюсь в Ле Лак и ошибаюсь, поднявшись на коротком Bollin. Ну, хорошо, сейчас исправлюсь – и поднимаюсь на соседнем Fresse. И снова ошибаюсь, оказавшись в Валь д’ Изере.
Так… отсюда в Le Lac я быстро не попаду. «Что же мне, вечно по этой пустыне мотаться?» Я совершенно запамятовал, что для того, чтобы вернуться домой, мне надо спуститься к подъемнику Tufs. Но вспомню я это, только уже придя домой.  
Ну и ладно, гулять так гулять – и я возвращаюсь обратно на поляну Claret и иду в Le Lac через Aiguille du Chardonnet, уже окончательно и бесповоротно. И очень вовремя, ибо в 16.15 повсюду садится жуткий туман, и видимость в течение часа становится просто никакой. Причем, не фигурально, а действительно никакой, ибо, стоя на балконе номера, я не смог разглядеть ладонь собственной вытянутой руки. Если такой туман застанет в горах – беда.

Вернувшись домой, кое-как пристраиваю ботинки сушиться к вертикальному радиатору отопления. Хорошо, что костюм и термобелье сухие, ибо обычно они сушатся на полотенцесушителе в ванной, которого в этом номере, увы, нет.
Однако, помимо впечатлений, один из главных итогов дня – состоявшаяся премьера горнолыжных ботинок «Head adapt edge LTD HPF», которые я купил в конце прошлого сезона, но до сего момента так и не пробовал. Ботинки оказались ска-зоч-ны-е. Никогда досель мои ноги не испытывали такого комфорта, никогда. Обычно мне всегда приходилось при любой удобной возможности расстегивать клипсы на ботинках, несмотря на то, что они были застегнуты только на минимум. А в середине дня надо было обязательно где-нибудь присесть, чтобы полностью вылезти из ботинок. В конце же дня я мечтал только об одном – наконец уже освободить ноги от этих «испанских сапогов». Жесткость новых «Head» довольно приличная – 110, тем не менее, их легко надевать и снимать, управляемость – как у спортивного ботинка, клипсы с удлинённой гребенкой позволяют застегиваться без усилий, а прозрачный пластик и итальянский дизайн делают их просто произведением искусства.

А главное, что на ноге они никак не ощущаются – сидят плотно, как влитые, но нигде не давят. Итак, конец эры мучения в горнолыжных ботинках! Ура!!!

День второй. 9 февраля, понедельник.

Сегодня у нас уже настоящий «французский завтрак»: французский творог, который аборигены называют почему-то сыром, сметана, сыр «Комте», булочки с шоколадом. Ну, и рюмочка коньяка. Девочки сегодня катаются полдня в Тине, а я решаю пойти в «ближний» Валь д’Изер. Поднимаюсь на Tovier и дальше спускаюсь по синей Creux, не останавливаясь. Широко, гладко и очень быстро. Понравилось. Так почему ж не повторить?  Тогда остаюсь и гоняю еще пару раз, поднимаясь обратно на Tommeuses. Солнышко, мало людей, приятный снег, быстро катит – вот они, радости горнолыжника.
Далее иду вниз по красной Triffolet. Здесь – отлично, жестко, быстро, но не скользко. Поднимаюсь на гондоле Daille и повторяю спуск. Затем на креслах и вниз красной OK. Здесь уже довольно жестко, ибо трасса в лесу – в тени, и солнце «не отпускает» трассу пока еще. Поднимаюсь на тех же креслах и спускаюсь уже по красной Orange. Здесь не просто жестко, но уже и скользко, лыжи постоянно идут на грани срыва, чувствуется, что остроты кантов уже не хватает. Видимо, пора идти в сервис и точить лыжи. Да, и почему-то здесь довольно прохладно. Ну, так мы это сейчас и исправим. И я уезжаю из Val D'Isere на Tommeuses в Val Claret, где «отрываюсь» снова на любимых трассах. Здесь сегодня красота – тепло, комфортно. А еще здесь в этом году в горах, рядом с синей на уровне слаломного стадиона, есть взлетно-посадочная полоса, на которой довольно часто приземляется и поднимается в воздух небольшой самолет.

Во время очередного спуска по Duble M меня ждет приключение. Одно из неписанных правил безопасности поведения горнолыжника или сноубордиста гласит: при существенном отклонении от траектории движения, выполнении траверса или остановке обязательно следует смотреть вверх по склону, ибо можно создать опасную ситуацию.  Чайники, резво ездящие поперек склона, – самые непредсказуемые и опасные на склоне люди, их движения и траекторию нельзя «просчитать» в силу их плохой собственной управляемости и неловкости, а на то, что происходит вокруг (и даже впереди), они не смотрят, целиком и полностью занятые собой. Действия же всех остальных катающихся, как правило, понятны и легко «читаемы».
Так получилось, что на трассе людей было немного, но, тем не менее, они своим взаиморасположением создали эффект «бутылочного горлышка» – сужения возможности для прохода. И неожиданно, в качестве «пробки» для этого «горлышка», медленно, но верно двигается женская фигурка, коряво скользящая по склону на лыжах. Скорость у меня хоть подконтрольная, но оооочень большая – как на трассе слалома-гиганта, сбрасывать ее не хочется, да и запас времени с расстоянием позволяют «лететь» дальше, и я двигаюсь по левому краю трассы довольно близко к обрыву. К слову сказать – я довольно часто хожу по краю, если на трассе много катающихся. Ибо там, как правило, всегда остается узкий проход. Для тех, кто, не глядя, может сейчас «броситься» мне под лыжи, издаю своей глоткой три истошных «паровозных гудка», предупреждающие о моем стремительном спуске: «NO!!! ... NO!!! … NO!!! ...»  – сотрясающие скалы, способные откалывать глыбы льда, вызывать камнепады и сходы лавин… Но, увы, не производящие никакого эффекта на женскую фигурку, которая шестьюдесятью метрами ниже неуклонно продолжает стремиться закрыть мне проход по левому краю. Обернулись и шарахнулись в разные стороны все, кто находился в тот момент на склоне, кроме нее. Далее, наконец, происходит самое худшее: лыжница внизу прижимается к самому краю и останавливается там, лишая меня возможности для маневра, ибо сместиться вправо я уже не смогу – там два спускающихся лыжника и один, как назло, только что упавший и раскидавший по склону лыжи и палки. Ловушка захлопнулась. Моя жена как-то сказала мне, что когда она видит мой спуск со стороны, ей представляется все время одна и та же ассоциация: брутально, грациозно и неестественно быстро летящий вниз по склону черный грузовик, который, как Летучий Голландец на море, сеет ужас и панику среди случайно посмотревших вверх по склону. И только тут мадам в розовеньком комбинезончике, наконец, посмотрела вверх. А я вспомнил про ассоциацию с черным грузовиком, ибо увидел скомканное ужасом лицо старушки (ибо лыжница оказалась дамой весьма великовозрастной), в «столбняке» уставившейся на 110 кг плюс ускорение быстро надвигающейся на нее смерти. Итак, что же выбрать:  
1. Двинуться сейчас вправо – под лыжника, идущего на хорошей скорости справа, с высокой вероятностью столкновения и возможностью после влететь в стальную опору обоим. Не пойдет.
2. Попробовать проскочить по краю обрыва, если останется место. Но его нет.
3. Въехать в старушку, убив ее на месте. Вот этого как-то хотелось бы меньше всего.
4. Тормозить падением. Не поможет – скорость высока, а склон гладок.
5. Тормозить, сбрасывая скорость насколько возможно, а затем, не доехав до бабки пару метров, вывалиться в пропасть, рискуя сломать шею, ноги, или побиться о камни. А вот это шанс.
Итак, вот она - точка принятия решения. Носками лыж кантуюсь в сторону пропасти, торможу, впиваясь кантами в склон, но все равно соскальзываю вниз очень быстро… Еще 5 метров – и надо будет уже вываливаться в пропасть… «Эх, чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее… Но что-то кони мне попались при-ве-ред-ли-вые…» Если бы глухая дементная бабушка слышала мой предупреждающий сигнал, что я иду слева от нее, если бы следила за тем, что происходит вокруг, ибо горнолыжный склон – не лес, и не поле для медитации, и не совершила бы этот безответственный маневр, ничего бы и не было… Да чего уж теперь…
И тут я вижу, как отчаяние в глазах старушенции, прикрытых горнолыжными очками с оранжевым фильтром, сменилось горячей жаждой жизни. И Божий одуванчик, отталкиваясь палками, с места выдает пару диких скачков в сторону в стиле саранчи, только что неплохо пообедавшей на маково-конопляном поле. Последствием сего акробатического «этюда в багровых тонах» становится узкий проход «вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю» шириной сантиметров в 50. А мне больше и не надо! Ай да бабка! Молодца! И тогда из яростного перпендикулярного торможения «в пол» я в один секунд пускаю лыжи строго вниз по склону, и мы благополучно «расходимся» в паре сантиметров друг от друга.
Как же она орала мне в спину... Ори, бабка, ори – «живому – все хорошо». Ну, а «чукча», как в анекдоте, оказался в этот раз плохим охотником – ушла, как говорится, старушка. А мне не случилось ни побиться, ни познакомиться с французской тюрьмой.

 - Ты кто?
- Дембель. А ты кто?
- Генерал.
- Тоже неплохо…

Поднимаюсь на Aiguille Percee. А не сходить ли мне в Тинь-1800? «Почему б не выпить бедному еврею, если у него нет срочных дел»? Поехали!
Особого удовольствия по дороге в «нижний» Тинь я не получил, ибо здесь было тоже чересчур жестко и холодно, местами на трассах попадаются камни. Компенсацией явились величественные виды озера Lac du chervil с его знаменитой плотиной, которую столь любят снимать кинематографисты. Возвращаюсь назад в «2 прыжка» и на прощание, спустившись в Le Lac до низу, поднимаюсь разок на Палафуре, чтобы посмотреть – что происходит в этом году на домашних трассах, и домой. Что ж, похоже, день прожит не зря.
А вот отсутствие батарей для сушки ботинок начинает потихонечку напрягать. И мы изобретаем импровизированную из лестницы к двухъярусной кровати из прихожей и телевизионных шнуров.

День третий. 10 февраля, вторник.

Однако после вчерашнего дня ноги мои сильно уставшие. Да и не только ноги. Я решаю выбрать на сегодня катание на доске. Денек обещает быть знойным – в окно буквально врываются яркий горячий солнечный диск и свежий горный воздух. Видно, как тронулись первые вагоны, поднимающие на Grand Motte. «Давно не брал я в руки шашек», это я про сноуборд. В порядке разминки поднимаюсь на Палафуре и пробую себя, закладывая дуги разной длины. «– Нормально, Григорий. – Отлично, Константин». Теперь можно и кататься.
Для начала «делаю» Creux 2 раза без остановки. Замечательная трасса для карвинга! Пойду-ка я теперь в мой любимый Кларет. В Кларете поднимаюсь до Aiguille du Shardonnet и 2 раза спускаюсь по быстрой короткой Grattalu. Бугорки здесь, однако. Неожиданно. Такого я здесь еще видал, ведь трасса одна из моих любимых. Бугорки небольшие, но пройти на высокой скорости не дают. Тогда незачем здесь сегодня и задерживаться. Компенсирую все спуском по Stade de slalom. Вот это класс! Жаль только, что трасса коротковата. Поднимаюсь и ухожу в Ле Лак через синюю Lac. Здесь очень комфортная каталка на свободных склонах. В Ле Лаке внизу табло показывает + 12. Обычно такое характерно для марта. Народ на «поляне» наслаждается солнцем, а томные девушки уже, пользуясь моментом, демонстрируют себя в топах купальников. Погреюсь и я под альпийским солнцем на скамеечке возле офиса по туризму. Полчасика нирваны и еще несколько спусков с Палафура. В 15.00 – домой. Вся мокрая одежда быстро сохнет на балконе под солнечными лучами. Ну, а я устраиваюсь в кресле со стаканчиком «Chivas regal» эксклюзивного купажа.

День четвертый. 11 февраля, среда.

На рекламном крестике аптеки, расположенной вдоль шоссе, идущем в Кларет, высвечивается информация – о времени работы аптеки, текущем времени и состоянии температуры воздуха. Показывает -2. Без 15 девять «первые ласточки» уже начинают подниматься наверх в гондолах, детишки из спортивных школ внимают инструкциям тренеров на «поляне», и народ начинает активно подтягиваться к 2 подъемникам. Большинство трасс в это время не освещено солнцем, находятся в тени, и, на мой взгляд, ехать по ним – удовольствие сомнительное. И хотя я человек, привыкший к суровой действительности, не изнеженный и не капризный, тем не менее, предпочитаю кататься, если есть возможность, при хорошем освещении трасс, умеренной жесткости снега и ярком греющем солнце. Поэтому до 10 часов утра люблю смотреть из окна на горные пейзажи с чашкой дымящегося кофе, в который добавлен французский коньяк либо шотландский виски. Мне нравится жить в ритме медитации и быть наблюдателем, свидетелем проистекающего бытия. Бытия не только собственного, но и глобального… Некогда загадочный принцип жизни не менее загадочных даосов – «деяние через недеяние» – однажды захватил меня своим парадоксальным названием и не отпускал, и через некоторое время я скорее ощутил его, чем понял. И только потом, спустя продолжительное время, смог сформулировать его в доступной для себя и других словесной форме. Однажды погрузившись и всмотревшись в себя, в свое сознание, свою сущность, я перестал ориентироваться на мнения, суждения, умозаключения, оценки и способы существования других людей и пошел вроде как со всеми… но сам по себе, следуя своим собственным инстинктам, побуждениям, выводам, ценностям. «…И бежать как будто в табуне, под седлом, в узде, но без него…» Наблюдая за другими, но размышляя и не копируя, равнодушно принимая как восхищение собой со стороны других, так и их ненависть, осуждение и презрение.
Погода явно способствует подъему на Grand Motte; из окна можно наблюдать, как тамошние вагончики неспешно плывут на эту вершину, чем-то напоминающую грандиозную вогнутую спинку стула для диковинного великана.

В виде на Валь Кларет, вписанного в горный пейзаж и выстреливающего в разные стороны транспортные магистрали подъемников, есть нечто космическое…

А вот в Ле Лаке – что-то очень домашнее: из труб спортивного комплекса с бассейном идет уютный дымок, проталины на озерце, собачьи упряжки с классическими нартами и погонщиками, катающие желающих, каток в виде небольшой капли с задорно рассекающими воздух фигуристами, широкая пешая дорога через озеро…

А Grand Motte прекрасен… Сначала ты величественно плывешь в небесах в громадном вагоне и прибываешь в точку с грандиозной панорамой Альп, а потом – спуск по широкой роскошной трассе…

День пятый. 12 февраля, четверг.

День сегодня солнечный и безветренный, поэтому решаю использовать свой шанс для путешествия на ледник Glacier du Pissaillas. Genepy иSantons приводят меня в «средний» Валь Д’Изер. Узкая «труба» Santons сегодня вполне замечательна – без камней, изобилия людей, бугров и льда, прохожу ее на «одном дыхании». Затем поднимаюсь и обкатываю регион Pointe de L’Ouillette. Накатавшись здесь, перебираюсь через ущелье на ледник, где и гоняю. Здесь я предпочитаю синюю Pissaillas. Для карвинга она чудесна. Получив свое, отправляюсь домой.

А еще у нас мелкие финансовые неприятности: девочки, покупая скипассы, расплачиваются картой. И вчера, и сегодня необходимую сумму считали два раза. Без звонка в Сбербанк и выяснения отношений обойтись не получится. А у меня в супермаркетах на кассе карточка не идентифицируется, хотя при этом в банкомате получить наличные позволяет. Я подозреваю, что в данном случае дело в отсутствии чипа на моей карточке, хотя еще в прошлом году таких проблем во Франции у меня не было.

Из новых впечатлений этого года – каждые 15-20 минут над регионом проносится звено сверхскоростных самолетов-истребителей. Топливо они явно не экономят и жгут его почем зря. Но общий пейзаж это не портит, скорее наоборот – оживляет небо затейливыми белыми полосами.

А вообще, с каждой поездкой в течение последних двух лет мне все более отчетливо является мысль, что разговоры о глобальном экономическом кризисе – это какое-то надувательство. Иностранцы, которых я встречаю за границами Отечества, деньги явно не экономят. Более того, практически ими сорят. Ну, или скажем мягче – себе мало в чем отказывают. Хотя, следует признать, что у меня чисто поверхностный взгляд на проявления глобальной мировой экономики, и с глубиной проблемы я не знаком. Ну, что вижу – о том и пою.

День шестой. 13 февраля, пятница.

С утра на небе выраженная облачность. К 11.30 облачность поднимается, начинает просвечивать солнце и даже появляется радуга. Вот теперь – пора, пора на склон! Сегодня иду на доске. Спускаюсь по Crew. И так мне понравилось, что «сделал» ее 6 раз подряд. А что, отличная трасса, чтобы пройти ее красивым техничным карвингом на одном дыхании, не останавливаясь. А отдохнуть можно за время подъема на Marmott. Местами внизу на трассе начинают попадаться обледенелые куски, но с удовольствием отмечаю, что на своей карвинг-машине «Zilberfeil» я на неприятных трассовых участках чувствую себя гораздо устойчивее, чем на лыжах. Доска продолжает уверенно вести дугу и не срывается в занос вне зависимости от покрытия и крутизны склона. А ведь канты я на ней еще ни разу за несколько лет не точил, и на них до сих пор продолжает сохраняться заводская заточка. Просто уникальные какие-то свойства…  
Вниз идти довольно тепло, а вот на подъеме в лицо дует неприятный холодный ветер, так что молнию на куртке приходится застегивать до верха. Для разнообразия перебираюсь в Кларет. Пока народа немного, несколько раз прохожу по Grattaly, затем ухожу до низа и уже несколько раз гоняю по стадиону, где вяло тренируются французские горнолыжники-слаломисты.

Потихоньку стадион начинают занимать детские школы, и на нем становится очень тесно. Снова иду наверх, но тесно уже и там – под ноги лезут, на подъеме на Grattaly довольно приличная очередь. Сделав несколько спусков, ухожу в Ле Лак. В ногах и всем теле чувствуется довольно ощутимая усталость, ибо на жестких склонах пришлось прилично поработать, солнце начинают скрывать тучи, видимость ухудшается, ветер становится жестче. Домой!
Уже перед тем, как выкатиться на поляну, понимаю, что устал не просто ощутимо, а сильно. Отстегнув доску, сложно делать обычные шаги   – колени перестают сгибаться, и с каждым движением их пронзает острая жгучая боль, все тело ноет, а на плечах будто повис мешок с цементом. Впрочем, это же не впервой. Рецепт здесь один – в душ и спать пару часов. Можно пойти «отмокнуть» в бассейн, благо он дармовой – пропуском является скипасс, и ходу до него 5 минут, но сейчас понимаю, что лучше все-таки сон. У меня – всегда так.
Будучи спортсменом и тренируясь по 6-7 часов в день, я частенько пропускал обед – приходил и спал. Когда становилось совсем тяжело – спал все свободное время. А вот когда тренировочной и соревновательной нагрузки становилось запредельно много (тренеры ведь, как и генералы в армии, убитых и раненых не считают: «страна – большая, бабы новых нарожают» и, если что – «отряд не заметил потери бойца и «Яблочко» - песню допел до конца…») – утомление накапливалось, и у организма «выбивало пробки» – нарушался баланс между процессами возбуждения и торможения; на их регулировку при энергодефиците просто не хватает ресурсов. И тогда начиналось самое плохое – хроническая бессонница. Попробуйте просто не поспать ночью сутки-вторые при физической работе днем в качестве портового грузчика. А спортсмен от перегрузок может «зависнуть» в таком состоянии на недели. Причем спать-то он хочет, но не может – его нервная система «пошла вразнос».   Случалось, что я попадал в такую «переделку» на несколько месяцев – терял вес на 5-8 кг от обычной «боевой» формы, которая и так подразумевала никаких лишних килограммов, передвигался как сомнамбула, пульс становился в покое около 90-100 ударов в минуту, и полное эмоциональное безразличие, тупость – ни радости, ни злости, ни обиды… "Не ноют раны, да и шрамы не болят, на них наложены стерильные бинты. И не волнуют, не свербят, не теребят ни мысли, ни вопросы, ни мечты"…  Ничего. Вообще ничего. Организм экономил на всем – на словах, жестах, движениях, эмоциях, еде… Все лишнее – за борт! Только где-то на краешке сознания, как говорят владеющие техникой гипноза, – оставался вечно пульсирующий участок собственного мозга – раппорт. Он-то и командовал: «Терпеть. Терпеть. Держаться. Лучше умереть, чем сдаться. Стоит отступить один раз… а потом еще раз… и потом удержаться будет невозможно – чудовище собственной уступчивости будет расти, пока не превратится в непобедимого и отвратительного монстра, оно сожрет тебя, переварит и исторгнет из себя в качестве испражнения»…

Поэтому и побеждали советские спортсмены всех и вся, что такая атмосфера была в любом виде спорта для тех, кто занимался им профессионально. Это для нынешней безвольной и бесхарактерной молодежи может явиться откровением «Легенда №17»: «Мне нужны железные люди» и «Тебе не больно, Харламов», а тогда по-другому и не было – ни в хоккее, ни в гимнастике, ни в легкой атлетике, ни в плавании… Гордые люди были в наше время… Не заносчивые и самодовольные, а именно гордые. Как Ахиллес из «Трои». Чудно, конечно, и парадоксально. Парадоксально потому, что общественная система «уравниловки» и, казалось бы, нивелирования личности, рождала Личностей потоком, практически конвейером, в самых различных социальных областях. Хотя наряду с личностями всякого «шлака» тоже попадалось немало.

Теперь об энергодефиците с терапевтической точки зрения.  Подобные состояния, как я уже сказал, знаю по собственному обширному опыту, а потому очень не люблю в силу их серьезности. Хотя диагностировать их приходится довольно часто и, соответственно, часто рассказывать об этом людям, совершенно ничего такого по поводу своего положения не подозревающим, ибо симптомы могут казаться им относительно безобидными. А между тем, состояние энергодефицита есть состояние срыва, серьезного крена для организма в сторону гибели или увечья. Большинство грозных системных заболеваний начинается именно после пересечения этой черты.
Есть два литературных персонажа, за которыми, кстати, стоят вполне реальные прототипы, – Алексей Мересьев  и Мартин Иден. Если не читали, восполните это упущение – прочитайте оба романа: «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого и «Мартин Иден» Джека Лондона. Полагаю, что пригодится. Оба героя выживают в поистине нечеловеческих условиях, стремясь достигнуть заветной цели своей жизни, но один из них, в конце концов, все-таки «ломается», достигнув долгожданного и желаемого, а вот второй – нет. Урок жизни в данном случае состоит в том, что волю и тело надо постоянно тренировать, укреплять и поддерживать, а не просто «жечь» природное здоровье, какой бы силой духа ты ни обладал. Мартин Иден – человек, который глубоко загнал себя в энергодефицит, в бездну, и выплыть из нее уже не сумел, потому что совершенно не заботился о своих кондициях и ресурсах, опрометчиво и безрассудно построив стратегию достижения своей жизненной цели. Получилась классическая возвышенная античная трагедия – противостояние человека и рока. Хотя, безусловно, невозможно не восхищаться таким «матерым человечищем», как Мартин, а по сути – самим Джеком Лондоном, ибо роман автобиографичен. Да и «юноше, обдумывающему житье», полезно было бы воспользоваться кое-какими установками главного героя. Маресьев же целенаправленно, грамотно и самоотверженно укреплял именно ресурсную часть, делая это ежедневно, планомерно, с продуманным распорядком дня. В результате и цели добился, и себя сохранил. Распорядок дня, педантизм, занятия, тренировки, укрепление здоровья – это, конечно, может выглядеть не так романтично для людей, не обученных жить рационально, но зато практично и результативно. Если, конечно, запас сил, жизнерадостность и жизнеспособность стоит брать в расчет как критерии бытия. Астрологической парадигмой ситуация описывается примерно так же: здоровье – это 6-ой дом гороскопа, дом добровольного подчинения, служения, педантизма, рационализма, скрупулезности и аккуратности. По оппозиции к нему – дом 12-й, дом принудительной изоляции, тайны, скрытой от глаз, и смерти. Это значит, что если не будет добровольного подчинения рациональным принципам, то придется иметь дело с принудительной изоляцией, в частности, больницей, и смертью, которые «перевесят» дела 6-го дома.
Так что торопитесь, пока Аннушка еще не пролила масло. Для тех, кто не понял, – это другая литературная ассоциация, уже из «Мастера и Маргариты». Вспомнили, как Воланд на Патриарших прудах на прощание изящно составил Берлиозу астрологический блиц-прогноз на ближайшее будущее? А Ивану Бездомному пообещал возможность вплотную познакомиться с диагнозом «шизофрения»… Ну, вспомнили?

День седьмой. 14 февраля, суббота.

Сегодня с самого утра тяжелая облачность. Подождал я до 12 часов в надежде, что все образуется. Но вместо того, чтобы подняться, облачность сгустилась еще больше, и пошел снег. И шел до вечера. Вот и замечательно, в самый раз пора уже отдохнуть. День прошел творчески – читали, гуляли, спали. Вот это жизнь! А вечер украсили клубника, мороженое и коньяк.

«…Я уж готов. Я робкий.
Глянь на бутылок рать!
Я собираю пробки –
Душу мою затыкать.»

День восьмой. 15 февраля, воскресенье.

Прогноз на сегодня – снег, но с утра солнечно, и только на Гранд Мот периодически наползает большое облако. В 10.30 иду кататься, чтобы успеть до снегопада. Спускаюсь в Валь д’Изер к Мармотту и обкатываю его по всем трассам. Сегодня здесь жестко и быстро. Хочу подняться на Борсат Экспресс, но на подъем очень много народа, поэтому приходится подниматься и кататься на Мармотте несколько раз, пока очередь не рассеется. Наконец поднимаюсь на Борсат экспрессе, спускаюсь по Борсату, народа никого, солнце, но холодно; поднимаюсь еще раз и иду до Grand Pre синей Club de sports, спускаюсь до Fonteine frode, спускаюсь пару раз по красной, тоже довольно широкой и быстрой, и ухожу в узкую «трубу» Santons.

Сегодня идти ею – одно удовольствие, после вчерашнего снега она довольно комфортная, хотя и народ все время путается под ногами, приходится обходить его и распугивать энергичными короткими режущими поворотами. Дальше поднимаюсь на креслах Solaise expresse и обкатываю регион с прогулочными трассами и старыми подъемниками – Madeleine express, Glatcher expresse, Datcha. Слово «экспресс» звучит издевательски, ибо старые подъемники «тянут» очень медленно. Наверху довольно холодно, хотя и сильного ветра нет. Несколько раз откатываю в быстром темпе, небо начинает затягивать тучами и становится понятно, что надо отсюда уходить ближе к дому, пока не пошел обещанный снег. Обратно развлекаю себя красными Plan и Piste M. Обычно они сильно скользкие и ободранные, но сегодня канты цепляются довольно прилично, и трассы, хоть и заставляют собраться, находятся вполне в приемлемом состоянии. Пока докатываюсь до вагонов L’Olympique, небо сильно темнеет, поэтому в темпе гоню по синей 3I до Tommeuses, поднимаюсь и, недолго думая, еду вниз в гордом одиночестве в гондоле Toviere. Если бы не туман и плохая видимость, вполне можно было дойти до низа черной Trolles, ибо она сегодня выглядит довольно неплохо. Но хочется доехать до дома целым, а не зацепить кантом не заметную в условиях сниженной видимости снежную кучу или бугор и пролететь полгоры в лежачем положении, без лыж. «Зачем нам кузнец?» Внизу выхожу из гондолы, как барин – из кареты, а тут и снег повалил. Что ж, успел, как говорится, в аккурат. Чутье на пакостные ситуации меня обычно редко подводит. День удался: и покататься было вполне комфортно, и солнышко посветило, и не очень холодно было, и силенки еще остались. Вот и замечательно. После субботнего заезда на склонах сильно прибавилось народа, численность катающихся, похоже, увеличилась вдвое. Особенно много тренеров – в красных костюмах инструкторов – с маленькими детьми. В этом году в Тине повсюду реклама американского концерна «Jeep», на всяческих помостах выставлены автомобили, и даже эта самая надпись красуется на куртках местных инструкторов.

«И ты, Брут, продался учредительному собранию»…

День девятый. 16 февраля, понедельник.

Как только открываем штору, сразу видим падающий снег. Снег, снег, снег… Снежинки летят к земле с большой скоростью, значит, дует сильный ветер. Значит, каталки не будет… Не могу сказать, что я сильно расстроился. Мне нравится здесь находиться. Просто быть. Просто смотреть на горы из окна…
В ожидании дальнейшего развития событий мы втроем идем гулять по Ле Лаку. Заходим в магазины, поднимаемся в места, которые мы еще здесь не видели. В частности, нашли местную мэрию.

В одном из магазинов мне приглянулся очень удобный, симпатичный рюкзак для ботинок, куда вполне войдут две пары. Вообще-то мы выбирали между двумя моделями рюкзаков, но, в конце концов, решили, что более объемный, хотя и более прочный, нам не нужен. Удовольствие стоит 90 европейских рублей. Там же я присмотрел новый канторез и мазь для лыж. Еще мы нашли подходящий лыжный сервис и сдали лыжи в заточку всей компанией. За 9.90 в этом году можно поточить канты, в 14.90 обойдется полный сервис с заделкой и шлифовкой «скользячки». Девочки заказывают себе все по максимуму, а я – только точку кантов. «Шрамы» от камней на скользящей поверхности лыж мне кататься не мешают, так и зачем? Деньги в банкомате здесь можно снять с комиссией всего 100 рублей, чем мы и пользуемся.
Небо к 15.00 поднялось и засветило солнце. Я колебался, движимый соблазном катнуться под вечер на доске, но удержался. В соседнем супермаркете мы купили провизии и вина, я выбрал суперские вина – «Кот де лангедок» и «Фиту» с медалями урожая 2012 года, соответственно 4.25 и 5.40 европейских денег.

В результате нас ждал восхитительный обед с жареной курицей, вином и сыром. И послеобеденная традиционная медитация на вид из окна.
Рюкзак вечерком опробовали – две пары ботинок очень удобно в нем размещаются, и нести его за плечами вполне комфортно. Им теперь можно прямо во время возвращения на Родину заменить нынешнюю сумку для ботинок, имеющую неудобную конструкцию с ремнем для переноски.

День десятый. 17 февраля, вторник.

С утра начинается яркий солнечный день, который сперва пытались испортить тучи над Гранд Моттом, но все выше всходящее солнце заставило их убежать.  Наливаю себе 30 гр. Курвуазье.  Ну, за погоду!
После завтрака идем получать лыжи из сервиса. Внимательно осматриваю лыжи девочек, потом свои. Все хорошо сделали, без халтуры. Кроме того, скользящая поверхность на моих лыжах идеально обработана – все царапины и рытвины запарафинены и отшлифованы, хотя я заказывал себе только точку кантов. Что ж, нечаянная радость.
К 11.00 я отправился в хранилище за доской. А пошел я после в «ближний» Валь д’Изер и долго катался разными трассами с Мармотта. Первые 3 подъема пришлось постоять в изрядной очереди, но далее толпа рассеялась неизвестно куда, и после последующих спусков я практически сразу садился в кресло. Очень жестко здесь сегодня, несмотря на то, что вчера шел снег. И куда же он только делся? «Отчелночив» часа два, я решил совершить круг почета домой через Валь Кларет. Народ исчез не только в Валь д’Изере, но и в Кларете, поэтому на все подъемниках поднимался без очередей.

Здесь и в Ле Лаке как раз были заметны последствия вчерашнего снегопада, ибо бугров нарыли везде, где только возможно. Поэтому на пути домой пришлось не летать, а старательно обрабатывать ногами неровности виртуозным слаломом. И всю дорогу меня терзала крамольная мысль, которую я не без труда «поймал и идентифицировал» после обнаружения смутного внутреннего раздражения и недовольства. А мысль оказалась такова – пора прощаться с Тинем и Валь д’Изером. Пора. Наша любовь, по крайней мере, моя, кажется, иссякла. Так уходит любовь к женщине, которая перестает тебя удивлять новыми неожиданными гранями, чувствами, идеями… Тогда любовь угасает, ибо любовь – это огонь, а огонь, в который не подбрасывают свежих веток и дров, постепенно гаснет. И тогда для путника на месте костра остается лишь грустное пепелище, и он понимает, что надо идти. Надо идти дальше… Старое костровище еще несколько раз послужит, но внутреннее беспокойство продолжит настойчиво стучать – пора, пора, пора уходить… Возможно, что былое чувство когда-нибудь вспыхнет вновь… И человек возвращается, возвращается назад, пытаясь материализовать свои воспоминания… Но очарование для вернувшегося, чаще всего, длится недолго. Ибо то время безвозвратно ушло – и повторение невозможно. Надо преодолеть разочарование и идти дальше.  Обычно возвращение бывает с теми, у кого уже нет сил идти. И вот тогда, вместо того, чтобы идти вперед – на риск и неопределенность, путник возвращается назад, в уже известные места – когда просто для передышки, когда – насовсем. И это уже совсем трагично, у него нет сил для того, чтобы идти вперед, нет сил на приключение и испытание, но и возвращение не приносит ему ни покоя, ни удовлетворения. Это значит, что собственный ресурс уже на исходе и пора умирать… А процесс умирания может растянуться на долгие годы, а иногда даже на десятилетия. Так бывает часто, когда на самом деле человек уже мертв, но об этом не знает ни он сам, ни окружающие его люди. Движение – не всегда жизнь, курица с отрубленной головой рефлекторно может бегать еще какое-то время, так что с того... Мир полон иллюзий, особенно оптических. Все не то, чем кажется… Так и некоторый человек продолжает двигаться, производя впечатление живого. Как та самая бегающая курица.

В результате, придя домой, почувствовал жуткую усталость. Термобелье сегодня просто мокрое вдрызг. Давно со мной так не было. Но два часа отдыха в лежачем положении и свежесваренный куриный супчик «вернули к жизни раненого кота».

День одиннадцатый. 18 февраля, среда.

Как же прекрасен вид на Тинь из окна… Я смотрю на горы и мечтаю в один из приездов снять шале – стоящий на отшибе среди сосен альпийский домик. Наблюдать за величественными горами, поросшими внизу хвойниками, слушать тишину, вдыхать горный воздух, сидя в кресле-качалке на веранде, укрываясь шерстяным пледиком, читать книгу и безмятежно спать, подставив лицо горному солнцу. Просыпаться. И вновь смотреть, дыша и смакуя воздух… А кататься идти, только когда надоест сидеть и дремать.

Да, кстати, булочки с шоколадом в Тине все так же восхитительны. Даже на следующий день после выпечки. Мягкое слоеное тесто, тающее во рту, и шоколад… Это божественно…

Отгрезив свое, я иду на гору к 12.00 и катаюсь по Duble M со свистом в ушах и шлейфом снега из-под кантов. Скорость как-то бодрит и потихонечку начинает затмевать грустное настроение от неминуемого будущего прощания с Тинем и Валь д’Изером. Я как Лелик из «Бриллиантовой руки»: тот бил аккуратно, но сильно, а я люблю кататься аккуратно, но быстро.

В один из подъемов приходит СМС-ка от Сбербанка. А извещающие мелодии у меня очень характерные. Входящий звонок – «гимн СССР», сообщение Viber – «Вставай страна огромная», сообщение Whatsapp– «Врагу не сдается наш гордый Варяг», входящее СМС – «Три танкиста»…  Еду я в кресле один. Подо мной неспешно проплывают внушительные своей монументальностью французские Альпы, а из моего кармана на всю округу гремит: «Здесь врагу заслон поставлен прочный, здесь стоит, отважен и силен»… Лезть во время подъема в кресле за телефоном – гиблое дело. Кто не знает, почему так, тому стоит периодически смотреть вниз с подъемника – на снегу в недоступных местах вечно валяются лыжные палки, перчатки, мобильники, фотоаппараты… Поэтому еду и слушаю знаменитую песню в исполнении Ю.Богатикова от 1970 года. И когда я подъехал к точке схода с подъемника, где французские обыватели иже с ними с лыжами и сноубордами готовились покорять трассу, застегивая ботинки, крепления, надевая перчатки и ремешки от палок, из моего кармана громогласно грянуло: «…И летели наземь самураи под напором стали и огня»… Сказать, что мое появление произвело на общество неизгладимое впечатление, – это ничего не сказать. Была, практически, немая сцена, Гоголь и со-товарищи… Оторопевшие французы явно, хотя и не понятно – почему, находящиеся в культурном шоке, как зомбированные волшебной дудочкой крысы в сказке о крысолове, заслышав музыку и текст «Трех танкистов», расползались передо мной в разные стороны приблизительно так же, как в библейских байках расступалось море перед  евреями во время так называемого «исхода» последних из Египта… А надрывающиеся сладкоголосые динамики из моего кармана продолжали их морально добивать: «И разбили, песня в том порука, всех врагов в атаке огневой»… Причем, я ведь понимаю, что слов-то они, конечно, знать не могут, но все же, тем не менее, смотрят на меня, как бандерлоги на Каа. Кажется, что еще чуть-чуть – и их точно можно будет всех, как один, как минимум вести на штурм Бастилии, как максимум – обязать принять меморандум о входе региона Тинь-Валь д’Изер в состав Российской Федерации на правах субъекта. «Что, объединенные европейцы, обкакались?» – не смог я удержаться от сарказма в приступе национальной гордости, на чистом русском языке, – «Так-то вот, знай наших! Бонапарт, Антанта, НАТО – капут! «Мистрали» давай!» И уехал, оставив их в полном изумлении размышлять, как говорил генерал Иволгин, на тему «что это было». В общем, получилось весело…

Около часа на склонах стало совсем пустынно, французы и прочие в это время обедают, и я, как обычно, пользуясь этим моментом, «начелночил» любимую трассу раз десять. Но это были не все приключения на сегодня. Трасса Duble M в 29 лунный день все-таки решила доделать то, что ей не удалось днями раньше: стряхнуть меня со своего белоснежного тела, как надоевшую таракашку. И, чтобы избежать столкновения, пришлось мне на полном ходу вылететь с трассы влево – с обрыва. Честно говоря, я рассчитывал, что просто «фрирайдом» уйду вниз по склону, но получилось так, что я после приземления проломил снежный наст и ушел в снег по самую шею. Лыжи не отстегнулись, и я целиком оказался в плотном снегу, практически лишенный возможности движения. В общем, выглядел я приблизительно так же, как Саид из «Белого солнца» перед тем, как его обнаружил товарищ Сухов. Только в снегу и в горнолыжном шлеме. Лишенный возможности откопаться и понимая, что с трассы меня не видно, принялся я издавать крики о помощи. Двадцать минут призывов – результат нулевой. Я немного передохнул, слегка расширил плечами ямку и представил вид на себя сверху – как торчит из снега орущая голова… И засмеялся. А что, ведь довольно комично… Поэтому вместо «help» начал кричать: «Спаситя! Помогитя!! Лелик!!!»  Через некоторое время над обрывом появились несколько любопытствующих. Понаблюдали и скрылись. 
Еще через некоторое время подъехал фрирайдер. И вот как Вы думаете, каков был его первый вопрос? Правильно думаете: «Are you o’kay?»  Прямо по Задорнову. Ну, полный дебил! Все ли в порядке у человека, почти полностью ушедшего в снег вместе с лыжами и палками? Идиот! Тупиковая ветвь эволюции!!! Следующий его вопрос был не менее комичен: «Чем я могу помочь?» Я пошутил, что в моем положении неплохо было бы выпить, закусить и посмотреть стриптиз, в крайнем случае, пригласить шоу трансвеститов. При упоминании о последних мужик заметно оживился. Так… вот только извращенцев мне тут еще только не хватало для полного счастья. Пришлось перестать юморить и выдать ему пошаговую инструкцию – доехать до подъемника и вызвать спасателей. Дальше было все просто: приехали французские спасатели в количестве шести человек, с лопатами, и отрыли меня. «Конец простой: пришел тягач, и там был трос, и там был врач, и МАЗ попал, куда положено ему…» Спасатели были, кстати, с чувством юмора; узнав, что у меня нет травм, они стали быстро откапывать меня лопатами, одновременно слушая историю моего «прыжка в бездну» и «истошно орущего бюста». И, как говорят одесситы, «смеялись как подорванные». Хорошие парни, кстати, оказались: дали мне коньячку хлебнуть из фляги, да и себя не забыли. На прощание обнялись мы, как Суховы с Саидом, и они мне, как в фильме, пожелали «больше не закапываться». На том мы и разошлись.

Обратный путь в Ле Лак был жутко неудобен – сплошные очереди на подъемник и «густая каша» из спускающихся вниз. На каждом подъемнике в очереди стояло человек 150 детей разного возраста из спортивных школ и столько же взрослых. Плюс покрытие на спусках было уже изрядно содранным, с большими отполированными участками ледяной поверхности, грозящими выбить лыжника или сноубордиста «из седла» и заставить лететь вниз в быстро меняющемся положении голова-ноги. Тут-то свеженаточенные канты и пригодились – я шел вниз, совершенно не разбирая дороги, проходя «харламовским дриблингом» всех бросающихся под лыжи, ибо ноги уже, видимо, наконец привыкли к регулярной спусковой нагрузке и работали, работали, работали, поспевая выполнять команды изощренно импровизирующего мозга.

День двенадцатый. 19 февраля, четверг.

В 11 часов вся «поляна» в Ле Лаке занята народом, и чтобы пройти к подъемнику, приходится просто протискиваться между людьми, причем 2/3 «тусующихся» – дети разных возрастов.

Примерно такая же пропорция и на склонах. Кстати, в этом году дети на занятия в горнолыжную школу ходят строем, практически маршируя, а идущий впереди тренер скандирует «речевки», дирижируя и «заводя» ими подопечных. Прямо как советские пионеры когда-то. Конечно, при таком подходе к спорту и массовости у них неизбежно будут чемпионы…

Сегодня мы преимущественно катаемся в ближнем Валь д’Изере – в La Daille. Получаем удовольствие от быстрых красных трасс, поднимаясь исключительно на открытых креслах Etroits. День сегодня солнечный, а поскольку местность представляет собой чашу, то можно просто купаться в тепле и неге. Если соберемся приехать в Тинь еще раз, то я всерьез задумываюсь о том, чтобы заказать жилье именно тут – либо в изящных многоэтажных корпусах с балконами, выходящими на склон, либо в одном из шале. Здесь тихо, тепло, камерно, безветренно и живописно. И «домашние» трассы хороши. Да, жить надо в La Daille… Накатавшись, идем повыше – на Rocher de Bellevarde, обкатывая склоны вокруг Marmottes. А вот здесь уже ветрено и холодно, поэтому надолго здесь не задерживаемся. День заканчиваем катанием в Тине.

День тринадцатый. 20 февраля, пятница.

«Вот и пролетели эти две недели...»
В окно вливается потоком яркое солнце, постепенно, начиная с вершин и отвоевывая у тени все большие участки огромной чаши под названием Тинь.  Безоблачное голубое-голубое небо… Вот он, прощальный подарок Альп. Восторг, нежность, чувственно-созерцательное удовольствие и грусть… тихая грусть… «Сквозь одуванчиков замять движется полк на восток, всем оставляя на память песни разлук и дорог…»  После прощального сегодняшнего дня нам предстоит бессонная ночь, ночная дорога и встреча с Родиной, где нас ждет очередной поворот дороги под названием Жизнь, очередная неизвестность. Я люблю неизвестность. Неизвестность и неопределенность – это то, что обычно страшит каждое человеческое существо, находящееся в непрерывном поиске призрачных химер предсказуемости и стабильности. Глупцы, как можно ожидать стабильности в постоянно развивающемся мире, да еще в условиях того, что наше знание о нем ограничено, т.е. в условиях постоянного дефицита информации? Так что неизвестность – изящно-изысканная специя к существованию. Для ценителей.
Одеваюсь и совершаю неторопливый прощальный горнолыжный «круг» по окрестностям Тиня, периодически подолгу останавливаясь на склонах и вершинах.
«Что ж ты стоишь на тропе, что ж ты не хочешь идти? Нам надо песню допеть, нам надо меньше грустить…»

Отъезд. 21 февраля, суббота.

«Прощайте, скалистые горы…»

Наш рейс по расписанию в 11 утра по Парижскому времени. Туроператор уведомил, что трансфер до Туринского аэропорта нас будет ожидать в 24.00. Это, конечно, издевательство. Но выбирать не приходится. На пересадке в городке Мутье в большой автобус, который собирает туристов с разных курортов, добирающихся до этого места на маленьких микроавтобусах, нам приходится томиться в ожидании где-то около часа. Плохо все у них в этом году организовано… Но даже с учетом этой нестыковки, в аэропорту мы оказываемся в 5 утра. И зачем, спрашивается, надо было нас забирать так рано из гостиницы?!!! Аэропорт в Турине оказался не чета тому, что в Шамбери, – большой и свободный. Но неудобный, ибо мест для отдыха пассажиров, ожидающих регистрацию, не очень много. Пока ошалелые соотечественники растерянно сгрудились перед табло вылетов, я пробежался по аэропорту, нашел сидячие места, и мы благополучно стали дремать в ожидании рейса, периодически поглядывая за обстановкой. Остальным пришлось либо слоняться, либо устроиться на гранитном полу. Потом мы позавтракали и выпили кофе в открывшемся кафе. Вот и регистрацию объявили. Багаж приняли гуманно, особо не придираясь к весу. Чего даже в Домодедово при отлете не было – там к весу чемодана «прицепились», и мне пришлось распаковывать все вещи и равномерно эти лишние 2 кг распределять между чехлами. Магазины «Duty free» здесь тоже довольно бестолковые, с множеством лично для меня абсолютно бесполезных вещей, а вот мест для отдыха после прохождения таможни вполне достаточно. Ну, вот уже, наконец, и самолет. Взлетная полоса… Разбег…
В общем, как рявкнул, уходя с плаца, капитан подводной лодки Янычар в к/ф «72 метра»:

«Оркестр – «Прощание славянки!!!»

 

Страница 1   Страница 2   Страница 3   Страница 4