НА ГЛАВНУЮ

«Знаю я, что в той стране не будет
Этих нив, златящихся во мгле.
Оттого и дороги мне люди,
Что живут со мною на земле.»
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . С. Есенин

 

График приемов и консультаций:

Пн     10.30 – 22.00
Вт     10.30 – 22.00
Ср     10.30 – 22.00
Чт     10.30 – 22.00
Пт     10.30 – 22.00

Сб, Вс
и
праздничные дни – выходной

Консультации по телефону
проводятся:
ПО РАБОЧИМ ДНЯМ
В ПРИЕМНЫЕ ЧАСЫ

Обратная связь
freerider64@rambler.ru
+7(903) 108-84-98
Skype-Логин: black-yellowdragon

«О профилактике. …Сохранение порядка, а не исправление беспорядка, является принципом мудрецов. Лечить заболевание после того, как оно возникло, всё равно, что копать колодец, когда захотелось пить, или ковать оружие, когда началась война». (Из руководства по чжень-цзю терапии.)

MEDICUS AMICUS ET SERVUS AEGROTORUM EST. (лат.) 
"Врач - друг и слуга больных"

 

 

	йй

М.А. Булгаков «Собачье сердце»

 

 

 

 

 

 

Индивид, социум, этнос, культура, конфликт
или
о выражении агрессивных и сексуальных импульсов

страница 1		страница 2

 

 

Индивид, социум, этнос, культура, конфликт, секс, агрессия… Что общего у этих, казалось бы, не связанных друг с другом слов? Для начала попробуем понять, что означает каждое из этих понятий.

Понятие "индивид" впервые введено в научный оборот Цицероном как латинский аналог греческого термина "атом" (от лат. individuum — неделимое). Индивид (индивидуум) — отдельно взятый человек со всеми своими физиологическими, морально-нравственными, психическими характеристиками и особенностями.
Человеческое сообщество называется социумом. Человек – существо социальное, является не только членом социума (и, соответственно, входит в состав различных социальных групп), но и его продуктом. Все поведенческие паттерны и модели, азбука мышления – понятия и способы оперирования ими формируются индивидом в процессе как очного общения с самыми различными представителями социума, так и заочного знакомства с культурными образцами.
Социум —  1) в широком понимании слова, это совокупность всех видов взаимодействия и форм объединения людей, которые сложились исторически; 2) в узком понимании — исторически конкретный тип социальной системы, определённая форма социальных отношений. 3) группа лиц, объединенных общими морально-этическими нормами. Социум существует в виде малых, средних и больших социальных групп.
В большие группы входят совокупности людей, существующие в масштабе всего общества в целом: это социальные слои, профессиональные группы, этнические сообщества (нации, народности), возрастные группы (молодежь, пенсионеры) и т. д.
К средним группам относятся производственные объединения работников предприятий, территориальные общности (жители одной деревни, города, района и пр.).
К многообразным малым группам относятся такие группы, как семья, дружеские компании, соседские общности, небольшие трудовые коллективы. Их отличает наличие межличностных отношений и личных контактов друг с другом.
Э́тнос (от греч. еθνος — народ) — большая социальная группа людей, объединённых общими признаками, такими как: происхождение, язык, культура, территория проживания, самосознание и др.

Иерархическая классификация этносов:

Марк Порций Катон Старший ввёл понятие культуры, определяя его смысл как возделывание, улучшение, обработка, совершенствование, относя его к обработке земли. Одно из самых распространённых и всеобъемлющих определений понятия «культура» слагается из трёх составляющих:

Конфликт — особое взаимодействие индивидов, групп, объединений, которое возникает при наличии противоречий, разнонаправленных тенденций во взглядах, позициях и интересах. В зависимости от характера взаимодействия конфликтующих сторон конфликт может обладать как деструктивными, так и конструктивными функциями.
Агрессия (от лат. aggressio — нападение) – активность, выражающаяся в применении силы и направленная на защиту индивидуальных границ индивида  или сообщества с целью удовлетворения потребности в безопасности, либо - на освоение внешнего пространства с целью использования последнего в собственных интересах и удовлетворения разнообразных потребностей, и может носить как конструктивный, так и деструктивный характер.Агрессивное поведение личности подразумевает любые действия с выраженным мотивом доминирования. А насилие (физическое, сексуальное, эмоциональное) является самым серьезным проявлением и нежелательным следствием агрессивного поведения. Агрессия является одной из стратегий разрешения конфликтных ситуаций.
На сегодня многообразны как теории агрессивного поведения, так и выделенные формы поведенческой активности животных и человека. Среди теорий, естественно, следует указать на теории З. Фрейда, К. Лоренца, Э. Фромма; позиции бихевиористов, этологов, сторонников их интеграции и т.д.
Все существующие ныне теории агрессии, при всем их многообразии, можно подразделить на четыре основные категории, рассматривающие агрессию как: 1) врожденное побуждение, инстинкт (теории влечения); 2) потребность, активируемая внешними стимулами (фрустрационные теории); 3) познавательные и эмоциональные процессы; 4) актуальное проявление социального функционирования.
Первая категория теорий, несмотря на многообразие подходов, исходит из того (и это объединяет эти теории и составляет их центральное звено), что агрессивность рассматривается ее сторонниками как врожденная инстинктивная форма поведения. Иными словами, агрессия проявляется потому, что она генетически запрограммирована. Следовательно, какие-либо, даже самые положительные, изменения в социальной среде не способны предотвратить ее проявление. Максимум, что возможно, - ослабить ее. И в этом, несомненно, есть доля истины.
Вторая категория теорий (агрессия как потребность, активируемая внешними стимулами, агрессия как побуждение) как раз наоборот, считает возможным не только ослабление, но полное искоренение агрессии, поскольку саму агрессию относит к проявлениям влияния и воздействия внешней среды и условий (фрустрации, возбуждающих и аверсивных событий).
Третья группа теорий, в отличие от предыдущих, учитывает такие аспекты человеческого опыта, как когнитивная и эмоциональная деятельность. Сторонники этих теорий утверждают возможность управления агрессией, контроля над поведением «простым» научением людей реально представлять себе потенциальные опасности, адекватно оценивать угрожающие ситуации.
Наконец, согласно четвертой группе теорий (теории социального научения), агрессия представляет собой приобретенную в процессе научения модель социального поведения. Агрессивные реакции усваиваются и поддерживаются путем непосредственного участия в ситуациях проявления агрессии, а также путем пассивного наблюдения агрессивных проявлений.
Естественно, говоря о психоаналитическом подходе к агрессии и агрессивности, необходимо иметь в виду, прежде всего, концепции З. Фрейда. Согласно им,   человеческое поведение определяется Эросом – основным инстинктом жизни, реализация которого направлена на упрочение, сохранение и воспроизведение жизни. В этом контексте агрессия рассматривается как реакция на блокирование или разрушение либидинозных импульсов. В 1932 году в переписке с А. Эйнштейном З. Фрейд писал о том, что кроме Эроса в человеке заложена и инстинктивная «энергия разрушения, препятствовать которой бессмысленно и бесплодно». Он предположил существование второго основного инстинкта – влечения к смерти, или Танатоса, вся энергия которого, выраженная в форме агрессивных импульсов, направлена на разрушение и прекращение жизни. Фрейд утверждал, что все человеческое поведение является результатом сложного взаимодействия Танатоса и Эроса, и что между ними существует постоянное напряжение, динамический конфликт.
Взгляды Фрейда на истоки и природу агрессии крайне пессимистичны. Агрессия - явление врожденное, берущее начало из «встроенного» в человеке инстинкта смерти и неизбежное. Если энергия Танатоса не будет обращена вовне, это вскоре приведет к обращению этих импульсов на себя, т.е. аутоагрессии. Внешнее проявление эмоций, сопровождающих агрессию, может вызывать разрядку разрушительной энергии и, таким образом, уменьшить вероятность появления более опасных действий. Т.е. катарсис – совершение экспрессивных действий, не сопровождающихся разрушением, – может быть эффективным средством предотвращения более опасных поступков. Впрочем, этот принцип нашел свое отражение еще во времена античности в театрализованных представлениях. Иными словами, с точки зрения З. Фрейда, агрессия имеет биологическую (инстинктивную) природу и преодолеть ее невозможно, кроме как частично регулировать социальными нормами, придавая ей более или менее безобидные формы.
Эволюционный подход к развитию человеческой агрессивности опирается, в первую очередь, на теорию К. Лоренца, разработанную в результате изучения поведения животных.

Взгляды К. Лоренца (1994) достаточно близки к взглядам З. Фрейда. Согласно концепции К. Лоренца, агрессия берет свое начало из врожденного инстинкта борьбы за выживание. Этот инстинкт развился в ходе эволюции и выполняет три важные функции: 1) борьба рассеивает представителей видов на широком географическом пространстве, 2) агрессия помогает улучшить генетический фонд вида за счет того, что оставляют потомство только наиболее сильные и энергичные, 3) сильные животные лучше защищаются и обеспечивают выживание своего потомства. Однако, в применении к человеку, скорее нужно констатировать негативную роль второго пункта. Энергия агрессии генерируется в организме спонтанно, непрерывно, в постоянном темпе, регулярно накапливаясь с течением времени. Чем большее количество агрессивной энергии имеется в данный момент, тем меньшей силы стимул нужен для того, чтобы агрессия «выплеснулась» вовне. Это так называемая «психогидравлическая модель» агрессии, созданная на основе исследования агрессии животных. Конечно, можно поспорить с автором по поводу механистического переноса на человека данных, полученных в экспериментах на животных, а также в ходе наблюдений за ними. Но не надо забывать, что человек – это тоже своеобразное животное, которое имеет свои эволюционные и физиологические корни.
Теория К. Лоренца объясняет тот факт, что у людей, в отличие от большинства других живых существ, широко распространено насилие в отношении представителей своего собственного вида. Агрессивные  действия  представителей животного мира жестко регламентированы инстинктами. Это препятствует нападению на представителей своего вида. Люди же, как менее опасные с биологической точки зрения существа, обладают гораздо более слабым сдерживающим началом. На ранних этапах становления человечества это было не очень опасным, поскольку возможность нанесения серьезных повреждений была достаточно низка. Однако технический прогресс привел человечество к неимоверному росту возможностей нанесения «серьезных повреждений»)  и поставил под угрозу сам факт выживания человека как вида и всего человечества как такового.

И К. Лоренц, и З. Фрейд считают агрессию подвластной определенному контролю социальными нормами, и в то же время – и врожденной, и неизбежной.
Одним из подходов к пониманию сущности человеческой агрессивности является антропоэкологический подход, применяемый некоторыми исследователями (Гильбурд О.А., 2000; Дерягина М.А., 1994; Корнетов А.Н. и соавт., 1990). Агрессия и агрессивность, зло и насилие, война и разрушения и т.д. и т.п. всеми исследователями человека бесспорно относятся к негативным, аномальным, не желательным явлениям. Однако уже много тысяч лет эти явления сохраняются на всех этапах естественного отбора и так называемой геннокультурной эволюции вида Homo Sapiens (Самохвалов В. П. и соавт., 1995). Естественно предположить, что агрессивность и агрессивное поведение, возникшие на определенных этапах эволюции, имеют эволюционный смысл.
Как и любая форма поведения, агрессивность проявляется во взаимоотношениях со средой. Поэтому совершенно естественно применение антропоэкологического подхода в качестве методологической основы, с позиций которого эволюцию человека можно рассматривать как перманентный процесс адаптации в меняющихся условиях среды обитания. С точки зрения Foley R. (1990), избирательная фиксация тех или иных уникальных для Homo Sapiens особенностей в ходе этого процесса позволили ему получить репродуктивное преимущество над теми, кто не обладал такими чертами. Возможно, эволюция «наградила» человека высокой силой агрессии как биологически самого неприспособленного и слабого вида.
Известно, что эволюция человека происходит путем генных, морфологических, физиологических и поведенческих мутаций. Основной постулат этологии гласит, что любое поведение в конкретной экологической ситуации имеет адаптативный или защитный характер (Tinbergen N., 1951). Возникает правомерный вопрос, в какой же экологической ситуации агрессивность оказалась эволюционно полезной формой поведения, когда она приобрела адаптативный смысл? Можно предположить, что, во-первых, будучи физически слабым, лишенным физиологических и биологических средств защиты и нападения (сильные ноги или руки, клыки, броня, бивни, рога и т.д.), в экологически агрессивной по отношению к себе среде человек, в качестве компенсации, приобрел большую агрессивность. Во-вторых, в ходе эволюции энергия человеческой агрессивности изменила свой вектор от несоциальной к социальной среде, агрессия стала направляться на человека, против человека. Биологически агрессивная среда породила в человеке адаптативно-защитную агрессию в отношении естественной среды, которая, впоследствии закрепившись генно-культуральными механизмами, стала сутью и основой всех форм человеческой жизнедеятельности. То есть, если правильна концепция В.П. Самохвалова и В.И. Егорова (1995), то формирование агрессивности представляется как один из основных факторов психической эволюции человека, возможно, наравне с формированием таких особенностей, как прямохождение и речь (Самохвалов В.П., 1994). «Неразумная разумность» человека (по выражению К. Лоренца: «разумная, но нелогичная человеческая натура») породила противоречия в естественно-биологической среде человека, что обусловлено своего рода дисгармонией между закономерностями социального поведения, основанного на разуме и культурной традиции, и закономерностями, которые присущи «любому филогенетически возникшему поведению». Дисгармония между этими фундаментальными основными формами поведения привела к тому, что агрессия в человеческом обществе стала принимать «гротескные и бессмысленные формы» и, теряя свой первоначальный видосохраняющий, защитно-адаптативный смысл, стала превращаться в угрозу выживанию. Несмотря на некоторую спекулятивность подобных рассуждений, все же такая гипотеза о ходе эволюции человека представляется возможной.
Естественно, что такая динамика имела место не всегда и не у всех народов. Это подтверждается данными антропологических, археологических и исторических исследований. Известны народы и культуры более агрессивные (сельджуки, монголо-татары, кельты), аутоагрессивные (угоро-финны), «общество древних охотников», а также «общество земледельцев». Таким образом, прослеживается особенность выражения агрессии в зависимости от этнических особенностей, а,  в конечном счете, особенностей среды, в котором формировался тот или иной этнос.
Если инстинктивисты видят в человеке лишь набор природных инстинктов, проводя прямые аналогии с животными (это позиция представляется справедливой только наполовину, ибо в человеке есть и животная часть (инстинктивная), и собственно человеческая (разумная, рациональная)), то полярной позиции в этом вопросе придерживаются бихевиористы. Причем, их позиция достаточно легко и с готовностью воспринимается определенной частью человечества, поскольку соединяет элементы либерализма с определенной духовной и социальной реальностью нашего бытия. Той частью, которая убеждена, что человек формируется исключительно под влиянием «социума» и при этом игнорирует полностью  биологическую природу человека - ту «животную часть».
В эксперименте, проведенном Milgram S.(1969) на добровольцах, показано, что у 35% людей имеется выраженная  реакция отказа от проявления собственной жестокости. А 65% испытуемых удалось поставить в такие условия, что они вели себя жестоко, но при этом в большинстве случаев до начала эксперимента проявляли реакцию неприятия садистического типа поведения. Почему люди так реагируют? Возможны следующие варианты:
- садисты, гедонистически относящиеся к страданиям других;
- люди нарциссического типа, которые вообще не восприимчивы к чужим страданиям;
- психически больные люди, полностью лишенные нравственных регуляторов;
- люди, которые могут не чувствовать угрызений совести в силу собственных социальных представлений и убеждений.
В другом эксперименте, проведенном Zimbardo P. (1972) и известном как «стэнфордский тюремный эксперимент», было обнаружено, что под влиянием обстоятельств человек может дойти до какого угодно состояния, вопреки всем своим представлением о гуманности, нравственности, вопреки личной порядочности и всем социальным принципам, ценностям и нормам. Добровольцы, участвовавшие в эксперименте, были разделены на две группы, которым было предложено играть роли, соответственно, либо «надзирателей», либо «заключенных» в условной тюрьме. По ходу эксперимента испытуемые обеих групп совершенно забыли об условности ситуации и возможности добровольного выхода из нее. Добровольцы настолько реалистично стали исполнять свои роли, что «надзиратели» превратились во всевластных садистов, а «заключенные» - в покорных и запуганных жертв, терпящих издевательства и насилие.

Ф. Зимбардо решил прекратить эксперимент раньше времени, когда Кристина Маслач, студентка и одновременно его невеста, не знакомая прежде с экспериментом, выразила протест против устрашающих условий условной тюрьмы после того, как  пришла туда провести беседы с испытуемыми. Зимбардо упоминает, что из всех пятидесяти свидетелей эксперимента только она поставила вопрос о его этичности. Хотя эксперимент был рассчитан на две недели, через шесть дней он был прекращен. Садистически настроенные «надзиратели» составили примерно одну треть этой ролевой группы.
С точки зрения Э. Фромма, этот эксперимент доказывает, что две трети испытуемых не стали садистами в соответствующих, благоприятных для проявления этого качества условиях. А в своих произведениях  «Сказать жизни „ДА“. Психолог в концлагере» и «Человек в поисках смысла» В. Франкл отмечает, что не условия (концлагеря) диктовали человеку, каким ему быть, а человек «выбирал», каким ему оставаться. Вступала в силу та самая «свобода выбора» и волевая регуляция поведения (в отличие от полевой регуляции – когда  поведение человека осуществляется рефлекторно – под давлением стимулов среды (поля)).
В своей работе «Анатомия человеческой деструктивности» Эрих Фромм (1994) представил обобщенный анализ всевозможных исследований человеческой агрессивности. Все разрушительное в человеке им переосмыслено филогенетически и онтогенетически как основополагающая проблема зла на уровне индивида и общества. Феномен агрессии, с точки зрения Э. Фромма, является реакцией человека на разрушение нормальных условий бытия. Агрессия есть «благоприобретенное свойство», и человек не является по своей природе разрушителем. Он – жертва своей истории, жертва своей свободы, под которой он имеет в виду «меру ответственности». («Свобода – это осознанная необходимость»). Поведение человека Э. Фромм не сводит целиком к врожденным нейропсихологическим механизмам – стимулам. Поведение человека – это реализация его свободы. Но индивид не всегда способен воспользоваться своей свободой, то есть реализовать силу своего духа и воли, в силу персонализованных стереотипов, шаблонов и стандартов, а реализация свободы зачастую сопровождается деструктивностью.
Э. Фромм исходит из тезиса о первичности психических процессов, которые во многом определяют структуру социальных феноменов в истории человечества. Проблему деструктивности он рассматривает с биосоциальной точки зрения. Он исходит из того, что тип и склад личности вписывается в конкретный социальный фон, оказывающий воздействие на индивида и вырабатывающий социальные характеры.
По мнению Э. Фромма, деструктивность человека имеет филогенетические корни. Критикуя К. Лоренца и его последователей (Р. Ардри, Д. Морриса и др.) за их инстинктивизм, Э. Фромм подчеркивает их основной тезис: «…агрессивное поведение людей, проявляющееся в войнах, преступлениях, личной драчливости и прочих типах деструктивного и садистского поведения, имеет филогенетические корни, оно запрограммировано в человеке, связано с врожденным инстинктом, который ждет своего места и часа и использует любой повод для своего выражения». Оно запрограммировано в человеке, связано с врожденными инстинктами, но сформировалась она (деструктивность - агрессия) в ходе его истории, а не предыстории. Достаточно провести серьезное исследование нашей социальной системы, отмечает Фромм, чтобы сделать вывод о причинах роста деструктивности в обществе и найти средства для ее снижения.
В проблеме агрессии и деструктивности Э. Фромм объединяет две, на первый взгляд, диаметрально противоположные точки зрения на проблему агрессивности – инстинктивизм и бихевиоризм. Первая точка зрения – инстинктивизм – все деструктивное в человеке объясняет и сводит к его животной сущности. Вторая точка зрения – бихевиоризм – выводит деструктивность человека исключительно из его социальной природы.
Внешне приемлемое соединение двух крайних позиций выигрывает в методологии, которая позволила Фромму разделить агрессивность на доброкачественную и злокачественную. При этом первая восходит к инстинктам, животному началу, вторая опирается на характер, на человеческие страсти, за которыми стоят экзистенциальные побуждения (любовь, ненависть, страх, вера, корысть, властолюбие, зависть и проч.). Взаимодействие инстинктов и страстей выражает попытку человека преодолеть банальное существование во времени и перейти в трансцендентное бытие. Любой барьер на пути к реализации потребностей приводит человека к деструкции социальных отношений.
Несмотря на логичность инстинктивистских теорий, все же большое распространение и признание получили теории, которые исходят из того, что агрессия берет свое начало из побуждения, определяемого как «не инстинктивная мотивационная сила, являющаяся результатом лишения организма каких-либо существенных вещей или условий, и возрастающая по мере усиления такого рода депривации» (Бэрон Р., Ричардсон Д., 1997).
Среди этих теорий наибольшее распространение получила теория агрессии и фрустрации Dollard J. et al. (1939). Но следует заметить, что теория Долларда и соавторов имеет своего предвестника в виде концепции МакДугалла (McDougall W., 1908, 1932). В числе двенадцати основных инстинктов автор указывал и на агрессивность. Он определял агрессивность как «предрасположенность к гневу; негодование и насильственное устранение всякой помехи, препятствия, мешающего свободному осуществлению любой другой тенденции» (Хекхаузен Х., 1986).
Суть теории Долларда достаточно проста и заключается в том, что фрустрация всегда приводит к агрессии в какой-либо форме и агрессия всегда является результатом фрустрации. Эта теория исходит из двух положений: 1) агрессия всегда есть результат и следствие фрустрации; 2) фрустрация всегда влечет за собой агрессию. Однако последующие исследования не подтвердили эти два постулата, и оказалось, что связь здесь не всегда прямая и простая. Можно утверждать, что фрустрация может способствовать агрессии. Но не всегда и не так часто. Скорее фрустрация вызывает агрессию, прежде всего, у тех, кто усвоил привычку реагировать на фрустрацию агрессивным поведением (Bandura А., 1983). С точки зрения Miller (1941), правильнее сказать, что фрустрация порождает различные модели поведения, и агрессивность является следствием многих факторов, помимо фрустрации.
Теория побуждений к агрессии L. Berkowitz является, своего рода, развитием теории фрустрации-агрессии. Наиболее значительные исследования в направлении теорий социального научения принадлежат Л. Берковицу и А.Бандуре. Будучи вначале сторонником фрустрационной теории, Берковиц впоследствии отошел от этих позиций и ввел две промежуточные переменные – побуждение (а именно гнев) и пусковые раздражители. Тезис Берковица: фрустрация есть один из множества различных аверсивных стимулов, которые способны лишь спровоцировать агрессивные реакции, но не приводят к агрессивному поведению напрямую, а скорее создают готовность к агрессивным реакциям. Агрессия возникает только тогда, когда имеются «посылы (побуждения) к агрессии», и ее проявление во многом схоже с выработкой условных рефлексов. Берковиц отмечает, что «сила агрессивной реакции на какое-либо препятствие представляет собой совместную функцию интенсивности возникшего гнева и степени связи между его побудителем и пусковым признаком». Пусковой раздражитель нужен для проявления агрессии, но он не является необходимым и обязательным условием для перехода гнева в агрессию. Точно так же эмоция гнева (побуждение) не является ни необходимым, ни достаточным условием агрессии. Агрессия – это всего лишь эмоциональное состояние, которое не всегда и не обязательно проявляется гневом, и может стимулироваться любой негативной ситуацией.
Эти идеи Берковица получили развитие у А. Бандуры (1983). Последний рассматривает агрессию как некоторое специфическое социальное поведение, которое вырабатывается в «процессе социального научения» и поддерживается точно так же, как все другие формы поведения. А.Бандура предполагает, что агрессия приобретается благодаря биологическим факторам (нервная и гормональная системы) и социальному научению (непосредственный опыт, наблюдение). Агрессия может провоцироваться воздействием внешних шаблонов (возбуждение, внимание), неприемлемым для личности обращением (грубость, нападки, фрустрация), побудительными мотивами (деньги, золото, жажда признания, восхищение), инструкциями (приказы и поручения), эксцентричными убеждениями (параноидные идеи). Регулирование агрессивного поведения проводится внешними поощрениями и наказаниями, викарным подкреплением, механизмами саморегуляции.
Теоретические разработки этих авторов являются синтезом теорий научения и когнитивных теорий, определяющих поведение (в том числе и агрессивное), в первую очередь, привлекательностью ожидаемых последствий действий.
Когнитивно-поведенческие модели агрессии акцентируют роль эмоциональных и познавательных процессов в проявлении агрессивного поведения. В частности, с точки зрения Berkowitz (1983, 1988, 1989), фрустрация или другие агрессивные стимулы (боль, недомогания, неприятные запахи и т.д.) подвергаются когнитивной переработке и провоцируют агрессивные реакции путем формирования негативного аффекта. То есть агрессия возникает постольку, поскольку формируется негативная реакция. Zillman (1988) утверждал, что «познание и возбуждение теснейшим образом взаимосвязаны; они влияют друг на друга на всем протяжении процесса переживания, приносящего страдания». Он утверждал, что осмысление события может влиять на степень возбуждения.
Когнитивно-поведенческие теории оптимистичны в плане возможности контролирования агрессии, поскольку они предполагают, что человека можно научить быть менее агрессивным и выражать свою активность адекватным ситуации, социально безопасным способом (по материалам: С. Г. Сукиасян. «Агрессия: природа человеческой агрессивности»).
Секс – активность, направленная на продолжение рода и также являющаяся потребностью.

Становление сексуальности в процессе индивидуального психосексуального развития является важной частью общего психического развития  и проходит несколько этапов. Этап первый – аутоэротический, начинается и заканчивается в раннем младенческом возрасте, когда либидо, или сексуальная энергия, направляется на себя и выражается в прикосновениях к собственному телу (поглаживания, сосание пальцев и т.д.). Затем объектом направления либидо становится мать (в частности, ее грудь будет представлять собой не только объект, обеспечивающий питанием, но также и эротический объект), далее либидо будет направляться на родителя противоположного пола (в случае сексуального развития мальчиков этим объектом вновь будет мать, но в более развитом качестве – как целостный объект). Именно эта стадия является одним из важных факторов становления зрелой сексуальности и связана с переживанием ребенком Эдипова комплекса или комплекса Электры, когда в качестве объекта, на который направляются сексуальные импульсы, выступает родитель противоположного пола, а родитель того же пола, что и ребенок, в данной ситуации будет бессознательно восприниматься в качестве соперника, которого необходимо устранить.

В случае успешного прохождения вышеуказанных комплексов ребенок отказывается от бессознательного стремления овладеть родителем противоположного пола как сексуальным объектом, но который, тем не менее,  будет являться бессознательным стереотипом для выбора сексуального объекта в социуме за пределами родительской семьи.
Нарушение психосексуального развития может приводить к различным расстройствам и перверсиям: гомосексуальности, аноргазмии, фригидности, садизму, мазохизму и пр. Причинами нарушения психосексуального развития являются психические травмы: как факты неадекватного проявления сексуальности, насилия, жестокости в присутствии ребенка или по отношению к нему, так и игнорирование его нужд и потребностей со стороны родителей или других представителей социума.

Стадии развития сексуальности, теории либидо и инстинктов, концепция топографической модели психики, включающая понятия «сознание», «предсознание» и «бессознательное», структурная модель психики, теория объектных отношений – все это  подробно изложено в понятийной системе психоанализа, созданной З.Фрейдом и углубленной его учениками и многочисленными последователями. Создание психоаналитической теории и практики произвело переворот в области исследования и функционирования человеческой психики, равный по значению открытиям А.Эйнштейна в области физики.
Секс и агрессия тесно связаны между собой, ибо объект, на который направлены сексуальные импульсы, будет являться объектом, требующим бессознательно выражаемой экспансии, захвата, покорения и поглощения для удовлетворения собственных потребностей.
Так будет проявляться один из главных внутрипсихических конфликтов индивидуума:  между стремлением обладать объектом удовлетворения и страхом его потерять. Справляться со своей агрессией человек обучается на протяжении всех 5 стадий психосексуального развития: оральной, анальной,  фаллической, латентной и генитальной (см. Методы: Психоанализ и психоаналитическая терапия). Крайне важны в этом отношении первые две стадии, внутри которых даже особо выделяются периоды: орально-садистический и анально-садистический.

Именно поэтому психоаналитики утверждают, что в большинстве случаев корни неадаптивного поведения человека следует искать в особенностях детского развития и неразрешенных или неудачно разрешенных внутрипсихических конфликтах того времени, которые закрепились, стереотипизировались и действуют по настоящее время. А особенности развития психики ребенка, адекватное и своевременное разрешение его внутрипсихических конфликтов будет зависеть уже от социума. В первую очередь, от ближайшего социума – его семьи: отношение членов семьи друг к другу, к ребенку, внутрисемейные установки, правила, стереотипные паттерны поведения. Все это будет «записано на пленку» в психике ребенка, в его «бессознательном», и будет являться психической основой его поведения и самовыражения. Главные значимые фигуры,  чьи паттерны поведения будут усвоены в качестве образцов, и отношения с которыми  будут растиражированы в отношениях со всеми другими значимыми фигурами в течение жизни, – это родители. В дальнейшем человек будет стремиться интроецировать паттерны поведения и других значимых фигур – сверстников, учителей, кумиров, героев, собирая свою индивидуальность, как мозаику, из социальных образцов.
Итак, поведение человека во многом будет определяться одной из самых главных социальных групп в жизни человека – родительской семьей, ее правилами, установками, поведенческими паттернами. Чтобы выжить, ребенок вынужден усваивать, запоминать и воспроизводить принятые в семье взаимоотношения, ибо не в состоянии их отвергнуть в силу своей слабости и беспомощности. В течение всей последующей жизни человек  подобным образом будет вынужден принимать социальные правила, нарушение которых карается в зависимости от тяжести проступка. Самым тяжелым будет отвержение, изоляция человека от социума, в силу того, что социальная изоляция ставит под угрозу жизнь индивидуума, ибо выжить одному невозможно. Угроза отвержения всегда напоминает индивидууму его детскую ситуацию собственной слабости и беспомощности, располагая к тому, чтобы принять социальные «правила игры». Принадлежность же человека к большим по численности социальным группам - этническим, религиозным, партийным, профессиональным – придает индивидууму большую силу, мощь, уверенность, являясь эдаким «духовным наркотиком». На этом основан «эффект толпы» - людей, сплоченных общим эмоциональным настроем, чувствами, распространяемыми от индивидуума к индивидууму как инфекция, по принципу «заражения».
В толпе у индивидуума понижается чувство ответственности (и увеличивается, соответственно, чувство безнаказанности), ибо ответственность за совершенное будет распределяться между всеми членами этой стихийной группы; снижается критичность мышления, ибо будет наблюдаться преобладание эмоций над разумом (т.к. чувства индивидуумов как бы суммируются), что будет придавать толпе колоссальную мощь, ведь сильные чувства ведут к гормональному всплеску, обеспечивая «гормональную бурю», т.е. выброс энергии, который необходимо реализовать в действие. Так происходят восстания, мятежи, оргии, революции, погромы…

Поэтому принадлежность, идентификация с большой социальной группой действует сродни психоактивному веществу, «кайфу», т.е. приносит удовольствие и удовлетворение, чувство защищенности, завышенную самооценку, ощущение расширения возможностей, всемогущества. Преобладание чувств над разумом и ощущение безнаказанности высвобождают из-под контроля агрессивные и сексуальные импульсы, что будет сопровождаться деструктивными разрушениями, грабежами, насилием, убийствами. «Сон разума, плодящий чудовищ» - это как раз про это. Только разум может быть диссидентом – и утверждать, что Земля вращается вокруг Солнца, даже если это противоречит религиозным канонам; или антифашистом – вопреки тому, что все вокруг кричат: «Хайль!».
Принадлежность человека к социальным группам – как большим, так и малым – будет в значительной степени определять самосознание индивидуума. Особенно значимы в этом отношении большие социальные группы, в первую очередь – этнические: нации и народности, а также их культура – традиции (установки, идеология, поведенческие паттерны), ценности (духовные и материальные). 
Цели, установки и правила, принятые в одних социальных группах, с которыми индивид себя идентифицирует, могут противоречить целям, установкам и правилам, принятым в других группах, что дает начало многим внутренним конфликтам, степень и качество разрешения которых будут отражаться на глобальном чувстве удовлетворенности или неудовлетворенности жизнью и конструктивности поведения.
Чем более разнороден социум, чем больше в его составе этносов, конфессий, партий, чем больше выражена в нем разница между благосостоянием его членов, тем более он конфликтен и противоречив. Соответственно, тем больше в нем возможностей для проявления агрессии и насилия.
Развитие человеческого существа как индивидуума и как существа социального возможно только тогда, когда удовлетворяются его базовые потребности, ибо сфера человеческих потребностей построена по принципу здания. Символической моделью для этого служит так называемая «пирамида Маслоу». В этой модели потребность в развитии и творческие потребности занимают наиболее «высокие этажи», а нельзя построить и, соответственно, эксплуатировать «этаж», если не построен прочный «фундамент». Одной из таких  «фундаментальных», базовых потребностей является потребность в безопасности. Она будет удовлетворяться только тогда, когда члены сообщества будут выражать сексуальные и агрессивные импульсы в приемлемой, ненасильственной форме, сдерживая и регулируя свои инстинкты и аффекты. В качестве социальных регуляторов, формирующих общественное и индивидуальное сознание и поведение, будут выступать мораль, нравственность, законы, правоохранительная и судебная  система. Эффективность функционирования этих механизмов будет определять уровень социальной культуры данного социума.
С появлением  развитого сознания по сравнению с животным человек обрел большую свободу. Поведение животного регулируется исключительно инстинктами, т.е. бессознательно включающимися при появлении пускового стимула поведенческими программами, реализация которых протекает в автоматическом режиме, изменить или регулировать который животное не в силах. Человек же обрел возможность иметь «паузу между стимулом и реакцией», т.е. сделать свое поведение подчиняемым сознанию, а значит: контролируемым, управляемым и рациональным. А это значит, что поведение членов социума по отношению друг к другу может быть сознательным, а не инстинктивным, животным, подчиненным спонтанному действию агрессивных и сексуальных импульсов. Но может и не быть. Ибо человек только потенциально «homo sapiens», ему этот путь предстоит проделать (мозг и развитое сознание, как его функция, гораздо более молодые «надстройки» по сравнению с инстинктивными механизмами регулирования), чтобы «стать приемлемым членом социального общества». А если не проделает, то выйдет на социальную «сцену» в качестве описанного М.А.Булгаковым отвратительного  персонажа – Шарикова.  К сожалению и ужасу, это не гротеск, а реальность. Реальность дня сегодняшнего, а может быть, и завтрашнего. Шариков и Преображенский, звериность и социальность – равновесие очень шаткое.

страница 1		страница 2

 

"Здоровых людей нет - есть недообследованные. Это не ваша заслуга - это наша недоработка." (Врачебная шутка) "Но это еще не все. Психически "нормальных" людей тоже нет. Если кажется, что есть, – это иллюзия. Есть только временно адекватные". (Психотерапевтическая шутка)